Стрессоустойчивость и молчание
Виктора раздувают претензии к руководящему постройкой лабиринта психологу. «Вы психолог или психотерапевт?» – назойливо зудит он пытаясь доказать некомпетентность специалиста. Через несколько сцен рассерженный участник удаляется провести сутки молчания в юрте на краю Светлого пространства.
Контрастность происходящего на экране совмещает и наслаивает с одной стороны, жаркие конфликты при закладке лабиринта, состоящего по плану из семи витков, и безмятежность на отдаленном берегу озера, на песке которого Алекс выкладывает из камней типичное предъявление себя миру – «Здесь живет Алекс». Там, где есть время в спокойствии подумать, участники обретают полноту себя. Но там, где нужно сплотиться и пропитать рубашки трудовым потом, слышны сплошные истерики, обвинения взаимозачетом и разлагающие дисциплину споры.
Итальянец подшучивает: «Какие же мы работники?!» А Анатолий, подтверждая, что все-таки что-то смыслит в строительстве, и нисколько не надрывая могучий голос, кричит о неровной поверхности, неточных до миллиметра расстояниях между витками и о том, в конце концов, что улитку лабиринта они закручивают для себя, а им и так сойдет. В обиженных замечаниях горе строителей проносится и то, что участники не таджики, и возмутительная несуразность того, что их заставляют горбатиться и надрываться.
С камнями тоже засада: разобрав все поблизости, герои вынуждены отходить от места построения все дальше и дальше. Разгневанные и взмыленные, сразу после полигона для проверки на стрессоустойчивость и взмывающих вверх криков участники кружатся вокруг своей оси и произносят слова аутосуггестии «Я устойчив. Я стабилен». Заряда хватает ненадолго. Зато при встрече с врачом все утверждают о положительной динамике и поправке.
У дезоморфинщиков Анатолия, Екатерины и Андрея побаливают ноги, проходят судороги и свинец заливается в колени. Но жалуются они на это, как самые обычные пациенты – немного недоумевая и требуя немедленных рецептов устранения внезапного недомогания. Физический труд на строительстве лабиринта дает участникам, кроме проверки себя в коллективе, еще и понимание предела своих сил, которые измеряются в джоулях и ньютонах, а не в количестве нейростимулятора дофамина, усиливающего стремление к цели в центре мотивации головного мозга.
Модернизировав производство раздобытой тележкой для перевозки камней, герои не прекращают стенать себе под нос. До самого конца они не испытывают ни малейшего энтузиазма к задумке психолога с лабиринтом. Точкой в сложном многоборье разума, воли и отчаяния становится возведение небольших пирамид, символизирующих героев Doctor Life в затейливой фигуре лабиринта.
Анатолий отбивает себе руку, и если быть суеверным, насылает на себя все темные мысли, которые он питал во время постройки. Между тем Глеб, всегда зажато выглядящий на тренингах, в свою очередь держать обет молчания садится в позу лотоса на песке и медитирует под ритмичный прибой. Кажется, он глубже всех других проникся трансцедентальными возможностями Майндкрафтинга.
Тем не менее, серия становится своеобразным уроком того, что молчание примиряет с обстоятельствами жизни, тогда как беспрерывное ведение открытого огня в случае Итальянца и Анатолия расшатывает тонкий баланс между, образно говоря, спокойствием рептилии и кровавыми глазами носорога. Молчание все еще золото – валюта, конвертируемая в извечные ценности, которые, как и прежде превыше истины, рожденной в споре.
Оставьте комментарий:
