ТВ реалити Посмотри и прими решение!

Не так давно из-за своей замкнутости и депрессивности Ирина Анисимова была одним из претендентов на вылет из проекта. Благодаря усилиям врачей и поддержке со стороны других пациентов ей удалось более или менее раскрыться. Появилась улыбка на лице и желание бороться дальше. Сегодня она охотно рассказывает о самых сложных моментах первого этапа лечения и  отношениях с участниками проекта.

В какой момент было особенно сложно?

- Комы, на которых я тупила. Первые три – это вообще. Было очень плохо. Встать не могла. Руки холодные, ужас. Я сидела, ела пирожок, не могла попасть в рот. Приходишь в себя на чуть-чуть, а потом обратно. К Ольге с Андреем пришла в палату и как у себя дома искала расческу. Они мне: «Ир, ты что делаешь?» Я: «Расческу ищу! В раковине или на холодильнике?» Они меня только посадят, я опять встаю и начинаю ходить как у себя. Или Марат, врач спрашивает: «Ты где?» Я говорю: «В Бишкеке!» Он: «Я кто?» - «Врач». «А зовут меня как?» Я сижу, туплю. Он: «Дед Мороз?» Я: «Да, дед мороз!» Мне ещё казалось, что я говорю громко, а оказывается, меня еле слышно было. А с этими памперсами так вообще. Я говорю, я не буду ходить в этот памперс. Я хочу в туалет. А они мне – в памперс! Ну, у всех такая проблема была. Тогда было невесело. 

Как сейчас себя чувствуете?

- Здоровья прибавилось это точно! И силы и настроение появились. Есть уже настрой на нормальную жизнь. Сомнений нет. Раньше я уезжала в другой город, чтобы не колоться, но все равно когда возвращалась, уже была мысль употребить. А сейчас такого нет. Это все из-за того, что я  физически себя нормально чувствую. Потому что когда сил нет, все болит и тебя так это убивает, думаешь, зачем тебе такая трезвая жизнь? А сейчас все нормально. Смысла нет возвращаться в прежнюю жизнь. Тем более если в этой больнице уже не вылечишься, то уже нигде. Я хочу второго ребенка, но врачи говорят, что сейчас нельзя. Через два года. Хотя везде пишется, что через полгода можно. Тогда будет вообще хорошо.

Как думаете, может что-то произойти, что заставит вас сорваться?

- Я так думаю, даже если что-то случится, и ты начнешь опять колоться, легче то от этого не станет! Будет только две проблемы. И ещё эта больница самая-самая и если обратно залезть, то уже все. Выхода уже не будет к нормальной жизни.

С дочкой разговаривали?

- Нет. Зачем ее беспокоить? Лучше я позвоню ей перед самым приездом, за 30 минут, чем она будет все это время ждать меня, учиться нормально не сможет.

Какие отношения у вас с остальными участниками?

- Меньше общаюсь с Итальянцем и Алексом. С остальными одинаково. Никто ни с кем не ругается. С Ольгой и Андреем, мы рядом живем в Москве. После лечения встретимся. Да, думаю, и с остальными. Было бы желание. По ним по всем никогда бы не сказала, что они кололись.

У кого больше риска сорваться после проекта?

- Я, конечно бы, хотела, чтобы у всех все было нормально. Скорее всего, Итальянцу будет сложнее. Я вообще в последнее время думаю, кололся ли он или нет? Я даже помню в первый день, когда многим плохо было, он не особо волновался. Это мы с Андрюхой ходили, волновались. Поставят ли нам катетер.

И мы ночью просыпались, вызывали врача. А он всю ночь проспал. И у него вены на ногах. Тут ни у кого нет вен. Все, кроме него, приехали лечиться.

Никто не задумывался про эти съемки, а он первым делом писал смску: «Ой, напиши, а то у Глеба столько поклонниц, а у меня ни одного комментария». Сплошная игра. Ему бы чтобы его побольше сняли, кто-то его узнал. Когда в больницу мы ездили, он подходит и начинает рассказывать первому встречному, что мы там с проекта, ты, ты, ты, лечимся. Ему важно, чтобы его посмотрели в интернете. Мне лучше чтобы вообще никто не видел. А у него вот такие мысли. Я его особо не слушаю уже. То, что он врет много, это точно!